Ежедневно в Москву в поисках хлебной работы съезжаются тысячи людей. Вакансий хватит на всех. Но есть места, куда люди идут отнюдь не из любви к рублю. Например, «Социальный патруль» — служба, ежедневно спасающая и обогревающая сотни бездомных. Корреспонденты «РГ» влились в коллектив патрульных на несколько часов и увидели, как порой мало нужно человеку для счастья.
Дом, где согреваются сердца
Адрес Иловайская, 2 знают тысячи жителей московских улиц. Именно здесь базируется социальный патруль, в центре социальной адаптации имени Елизаветы Глинки. Служба помощи бездомным работает круглосуточно. Мы присоединимся к одной из 22 бригад соцпатруля, которые выйдут сегодня на маршруты. Нам назначили время выезда — 11:00. А вот и социальный работник, которая согласилась взять нас в свою «ГАЗель». Марина Монахова — совсем молодая девушка. Говорит, работать с людьми — ее призвание. «Я несколько лет работала консультантом в ювелирном магазине, — рассказывает Марина. — Это тоже работа с людьми. Просто у них — одни вопросы, а у бездомных — совсем другие. Но общаюсь со своими подопечными так же, как и с покупателями».
За каждой бригадой соцпатруля закрепляется «ГАЗель». Под передним сидением у нее — мощная «печка». Для бездомных самое главное — согреться. И в этом теплом микроавтобусе прийти в тонус можно буквально за полчаса. Марина на дежурство берет с собой термос, чай, пакетики кофе и сахар. На улице, такое ощущение, минус 10. Так что горяченькое и вправду пригодится. Дальше нам определяют маршрут. Конечная точка — небольшой трамвайный круг перед Курским вокзалом. «Это место, — говорит Марина, — все бездомные хорошо знают. Туда благотворительные организации привозят горячую еду».
Пока тащимся по 8-балльным пробкам — беседуем. «Бывает, что мы встречаем старых знакомых, тех, кого уже отвозили в центр на Иловайскую, — делятся патрульные. — Но в основном — каждый день новые лица». Даже одно время попадались футбольные болельщики — те самые, что летом 2018-го гудели на Никольской. У одних терялись документы. У других — кончались деньги. Но для социального патруля Москвы это не особенно важно. Главное — помочь.
Курс на Курский
Вот, наконец, заезжаем на пятачок у Курского вокзала. Здесь уже стоит очередь к теплому автобусу. Он стоит здесь круглосуточно и практически никогда не пустует. Объявили по громкой связи 13-часовую электричку. Значит, пришла пора обедать. Еда бесплатная, ее привозят благотворительные организации. Стоят за ней человек 50. И далеко не в каждом вы узнаете такого «классического» бездомного. В Москве в последнее время таких вообще мало. Работают не только социальные службы, но и благотворители. Если не инвалид и есть желание выкарабкаться — тебя стопроцентно оденут и накормят. «Но мы можем дать только стимул выбраться с улицы, — продолжает Марина. — В конечном итоге все зависит от самого человека».
Пока подопечные патруля обедают, мы отправляемся на маршрут. У подземного перехода встречаем коллег — они только что вернулись с обхода территории. Мы идем в сторону улицы Казакова. Обязательно надеваем медицинские маски — у бездомных встречается туберкулез. На Казакова — поликлиника, где как раз принимают оставшихся без крова. С нами они беседуют суховато и, как только открываются ворота, быстро заходят внутрь. «Наверное, они так на вашу камеру отреагировали», — объясняет Марина.
Еще минут 15 «гуляем» по подземному переходу и по самому вокзалу. Что-то пока никого из бездомных нет. Наверное, еще обедают? Возвращаемся к нашему трамвайному кругу. Признаться, уже и сами околеваем от зимы под открытым небом. Но вдруг Марина обращает внимание на мужчину, стоящего возле остановки. Уверенно идет к нему. Зачем? Мужик как мужик, ну разве что небритый немного. «Вам не нужна помощь?» — спрашиваем. «Вообще согреться бы. Документы у меня украли», — ответил собеседник. Марина попала в точку.
Уже в натопленной «ГАЗели» угрюмый с виду Дмитрий Северов (мы специально изменили его имя — мало кто из бездомных хочет «светиться») стал словоохотливей. «Я, — говорит, — из Оренбуржья, приехал на заработки сюда. Вот, теперь без паспорта». Случай Дмитрия — не самый тяжелый. У него есть судимость, при этом он не на инвалидности и официально — не бомж, прописка у него есть, оренбургская. В таком случае мужчина хоть сейчас может проехать на Иловайскую и там попробовать оформить хотя бы временное удостоверение. По нему можно купить билет домой. «Не, я и тут подзаработаю нормально, — уверяет мужчина. — Руки откуда надо растут. Да и себя привык сам вытаскивать из собственных проблем». В общем на Иловайскую он ехать отказался. И вообще вел себя довольно уверенно. Это и не удивительно: на улице он «всего» три недели. А вот несколько месяцев или даже лет, проведенных вне дома, разрушают всю психологию, ломают стержень. Все идет в тартарары, само валится из рук. В этом мы и сами убедились, поехав вместо Дмитрия в центр адаптации на Иловайскую.
В приемном отделении всех поступающих первым делом фотографируют и заносят в базу. «Каждого мы расспрашиваем, что случилось, почему человек оказался на улице, — рассказывает администратор Александр Шевердин. — Иногородние — это в основном те, кто приехал в Москву на заработки. Трудился человек — а потом работодатель обманул, денег не выдал, жить негде». Но встречаются и коренные москвичи — жертвы «черных риэлторов». Егор (он, как и Дмитрий с Курского, не афиширует своего имени) поведал похожую историю. Сам по профессии — мастер охранных систем. Вроде бы оплачиваемая работа, в нормальных организациях платят от 60 тысяч рублей в месяц! Но в девяностые что-то пошло не так. Сел в тюрьму. За это время мать, собственница большой квартиры на Ленинском проспекте, заболела раком и умерла. Жилье кому-то «подписала». В общем, когда Егор вернулся, то возвращаться, собственно, было уже некуда. Отчий дом к тому моменту раз пять перепродали. Те, кто там ныне живет, — добросовестные приобретатели. Никаких претензий к ним быть не может. Вот и оказался мастер-москвич на улице. Все валится из рук. Только хотел подзаработать — влип в очередную криминальную историю. Он говорит, что кто-то из его приятелей подобрал на улице выпавший из чужих брюк телефон. Ну и прикарманил. Телефон потом нашли, а товарищей, у которых нашли гаджет, повезли в отдел. Последние несколько месяцев Егор провел в СИЗО. Дело прекратили, сейчас он на свободе. Только она как-то странно ощущается в статусе бездомного.
Есть ли дорога назад?
Есть. Среди тех, кто сейчас работает в «Социальном патруле», — несколько бывших бездомных. Их истории — пример того, что жизнь реально спасти. Соцработник Елена Гаранина оказалась на улице после того, как вышла из тюрьмы. Провела так три года. Психологи говорят, что это точка невозврата: отчаявшийся человек уже не может поверить в себя. Но поддержка соцработников помогла Елене снова стать москвичкой, женщиной, нужной своему городу. В «Социальном патруле» она работает бок о бок и с другими бывшими бездомными. Какой-то невероятной и романтической, но вместе с тем вполне реальной оказалась история Виталия Скалкина. Москвича, которого риэлторы по стандартной мошеннической схеме «кинули» в 2008-м. Какое-то время Виталий трудился в центре социальной адаптации, как мог подрабатывал, потом его пригласили в социальный патруль. Теперь Виталий женат, у него есть дочка. И — да, чуть не забыли: он купил, снова купил квартиру вместе с супругой. И снова — москвич. Причем, в его случае слово это, скорее всего, надо писать с большой буквы.